![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
techworkПолмиллиона соотечественников планирует вернуть на родину российское правительство до 2030 года.
В постановлении правительства говорится, что для достижения этой цели за границу будут выезжать группы сотрудников МИД и МВД и убеждать людей вернуться.
Тем, кто согласится возвратиться, переезд оплатят из федерального бюджета. Российские власти не впервые зовут домой тех, кто когда-то уехал из страны, – в 1920-е, 1930-е, 1950-е годы тысячи эмигрантов вернулись в СССР.
Многих из них вместо обычной трудовой жизни ждали лагеря и расстрелы.
Выдержки из большой статьи издания “Север.Реалии” (иноагент):
– Возвращение в Советский Союз вообще было для людей рискованной лотереей, – говорит историк Даниил Коцюбинский. – Кто-то, конечно, сохранялся, типа певца Вертинского, а вот певец Петр Лещенко погиб в застенках НКВД.
Хотя Сталину нравились песни и того, и другого, но у Вертинского был романс про Сталина, а Лещенко так сделать не догадался, может, в этом все дело. Прокофьев и Куприн сохранились, а Горькому, возможно, помогли умереть.
Было целое движение сменовеховцев (название происходит от сборника “Смена вех” 1921 г., выступали за примирение с Советской Россией. – СР) за границей, которое наше ОГПУ умело стимулировало. Они говорили, что Советский Союз во время нэпа стал двигаться в правильном направлении, и он станет европейской страной, только с сильной национальной властью, которую теперь олицетворяют большевики.
Николай Устрялов
Один из них – известный философ Николай Устрялов, который вернулся и написал, что даже если родине понадобятся его косточки, он готов их ей пожертвовать, ну, и в 1937 году родина дала ему такую возможность, он был расстрелян.
Да и практически все сменовеховцы, вернувшиеся на этой волне, были репрессированы. Но это была другая страна, требовавшая гекатомб массовых жертвоприношений, чтобы из них выросла террористическая легитимность грозного царя по фамилии Джугашвили "Сталин".
Легитимность Путина проистекает не из большого террора, а из консенсуса с элитами и адресного террора по отношению к тем, кто пытается играть в политику. Если Путин решит поменять сложившуюся стилистику управления, я думаю, элиты его не поймут. Поэтому если сейчас кого-то сагитируют приехать, все упрется в то, выполнят ли власти взятые на себя обязательства – дадут ли им обещанные деньги и возможность делать то, что эти люди хотят делать.
Историк Юлия Демиденко считает, что все советские кампании по возвращению соотечественников носили пропагандистский характер.
– Это была политическая реклама СССР, советского образа жизни. Все мы знаем имена великих людей, которые поддались на усилия власти вернуть их на родину.
Это и Цветаева, которая была совершенно разрушена как человек своими эмигрантскими годами, да и муж у нее был тайный агент НКВД, так что ей просто деваться было некуда, – но были и многие другие. То, что это была агитация за советскую власть, косвенно подтверждается количеством деятелей искусств, которых постарались вернуть. Стоит вспомнить того же Ивана Билибина, замечательного художника, который в 30-е годы вернулся вместе с женой Александрой Щекатихиной-Потоцкой в Ленинград из Франции.
Каждый раз такое возвращение обставлялось пышно, было много шума, интервью, публикаций.
Интересно, в одном интервью Билибин говорит, что здесь все ходят в сером, вот что значит глаз художника – сразу улавливает образ городской жизни 30-х годов. Другое дело, что судьба большинства этих людей была незавидной.
Хотя Билибина репрессии напрямую не коснулись, но все равно он умер в блокадном Ленинграде, и никто не подумал такого мастера вывезти, эвакуировать.
Самыми трагическими Юлия Демиденко считает репатриации после Второй мировой войны:
– Они были массовыми и далеко не всегда добровольными. Нельзя сказать, что прямо всех отправляли в ГУЛАГ, судьбы были разные, но это были трагические судьбы. Среди возвращенных есть величайшие люди, например Лев Карсавин, которого арестовали при освобождении Праги.
Он в свое время уехал из России на “философском пароходе”, но не удалось ему уйти от советской власти, она его настигла, и он умер в лагере. Бывали и более благополучные исходы, но в любом случае это все равно был фильтрационный лагерь, допросы, наблюдения, аресты, а для военных и штрафные батальоны – так или иначе, это были репрессии, – говорит Демиденко.
– В 1990-е годы выходили мемуары людей, которые не поддались на уговоры, – они рассказали, как к ним приезжали и уговаривали вернуться. Одни ушли в монастыри и объясняли свой отказ вернуться тем, что в СССР церкви закрыты, кто-то старался вообще не вступать с уговорщиками ни в какие контакты.
В постановлении правительства говорится, что для достижения этой цели за границу будут выезжать группы сотрудников МИД и МВД и убеждать людей вернуться.
Тем, кто согласится возвратиться, переезд оплатят из федерального бюджета. Российские власти не впервые зовут домой тех, кто когда-то уехал из страны, – в 1920-е, 1930-е, 1950-е годы тысячи эмигрантов вернулись в СССР.
Многих из них вместо обычной трудовой жизни ждали лагеря и расстрелы.
Выдержки из большой статьи издания “Север.Реалии” (иноагент):
– Возвращение в Советский Союз вообще было для людей рискованной лотереей, – говорит историк Даниил Коцюбинский. – Кто-то, конечно, сохранялся, типа певца Вертинского, а вот певец Петр Лещенко погиб в застенках НКВД.
Хотя Сталину нравились песни и того, и другого, но у Вертинского был романс про Сталина, а Лещенко так сделать не догадался, может, в этом все дело. Прокофьев и Куприн сохранились, а Горькому, возможно, помогли умереть.
Было целое движение сменовеховцев (название происходит от сборника “Смена вех” 1921 г., выступали за примирение с Советской Россией. – СР) за границей, которое наше ОГПУ умело стимулировало. Они говорили, что Советский Союз во время нэпа стал двигаться в правильном направлении, и он станет европейской страной, только с сильной национальной властью, которую теперь олицетворяют большевики.
Николай Устрялов
Один из них – известный философ Николай Устрялов, который вернулся и написал, что даже если родине понадобятся его косточки, он готов их ей пожертвовать, ну, и в 1937 году родина дала ему такую возможность, он был расстрелян.
Да и практически все сменовеховцы, вернувшиеся на этой волне, были репрессированы. Но это была другая страна, требовавшая гекатомб массовых жертвоприношений, чтобы из них выросла террористическая легитимность грозного царя по фамилии Джугашвили "Сталин".
Легитимность Путина проистекает не из большого террора, а из консенсуса с элитами и адресного террора по отношению к тем, кто пытается играть в политику. Если Путин решит поменять сложившуюся стилистику управления, я думаю, элиты его не поймут. Поэтому если сейчас кого-то сагитируют приехать, все упрется в то, выполнят ли власти взятые на себя обязательства – дадут ли им обещанные деньги и возможность делать то, что эти люди хотят делать.
Историк Юлия Демиденко считает, что все советские кампании по возвращению соотечественников носили пропагандистский характер.
– Это была политическая реклама СССР, советского образа жизни. Все мы знаем имена великих людей, которые поддались на усилия власти вернуть их на родину.
Это и Цветаева, которая была совершенно разрушена как человек своими эмигрантскими годами, да и муж у нее был тайный агент НКВД, так что ей просто деваться было некуда, – но были и многие другие. То, что это была агитация за советскую власть, косвенно подтверждается количеством деятелей искусств, которых постарались вернуть. Стоит вспомнить того же Ивана Билибина, замечательного художника, который в 30-е годы вернулся вместе с женой Александрой Щекатихиной-Потоцкой в Ленинград из Франции.
Каждый раз такое возвращение обставлялось пышно, было много шума, интервью, публикаций.
Интересно, в одном интервью Билибин говорит, что здесь все ходят в сером, вот что значит глаз художника – сразу улавливает образ городской жизни 30-х годов. Другое дело, что судьба большинства этих людей была незавидной.
Хотя Билибина репрессии напрямую не коснулись, но все равно он умер в блокадном Ленинграде, и никто не подумал такого мастера вывезти, эвакуировать.
Самыми трагическими Юлия Демиденко считает репатриации после Второй мировой войны:
– Они были массовыми и далеко не всегда добровольными. Нельзя сказать, что прямо всех отправляли в ГУЛАГ, судьбы были разные, но это были трагические судьбы. Среди возвращенных есть величайшие люди, например Лев Карсавин, которого арестовали при освобождении Праги.
Он в свое время уехал из России на “философском пароходе”, но не удалось ему уйти от советской власти, она его настигла, и он умер в лагере. Бывали и более благополучные исходы, но в любом случае это все равно был фильтрационный лагерь, допросы, наблюдения, аресты, а для военных и штрафные батальоны – так или иначе, это были репрессии, – говорит Демиденко.
– В 1990-е годы выходили мемуары людей, которые не поддались на уговоры, – они рассказали, как к ним приезжали и уговаривали вернуться. Одни ушли в монастыри и объясняли свой отказ вернуться тем, что в СССР церкви закрыты, кто-то старался вообще не вступать с уговорщиками ни в какие контакты.
